• Донцов Психология Коллектива
• Донцов Психология Коллектива Скачать

Содержание. Биография Александр Иванович Донцов родился 15 октября 1949 года в городе Львов. Отец — Иван Иванович Донцов, экономист. Мать — Мария Алексеевна Донцова, учительница русского языка и литературы. После окончания средней физико-математической школы № 52 города Львова поступил в 1968 году на факультет психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, который окончил в 1972 году. Большое влияние на А. И. Донцова оказали профессора, и другие учёные московской психологической школы. После окончания очной аспирантуры МГУ имени М. В. Ломоносова и защиты в 1975 году кандидатской диссертации «Теоретические принципы и опыт экспериментального исследования групповой сплочённости», выполненной под научным руководством Г. М. Андреевой, Донцов А.

Стал преподавать на факультете психологии МГУ. Последовательно работал на должностях ассистента, доцента кафедры социальной психологии. В 1988 году защитил докторскую диссертацию «Психологические основы интеграции коллектива», в 1989 году А. И. Донцову присвоено учёное звание профессора, а в 2002 году — почётное звание «Заслуженный профессор Московского университета». С 1989 по 2006 годы Донцов А. Заведовал кафедрой социальной психологии факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова, в должности профессора которой Александр Иванович Донцов состоит с 2006 года и в настоящее время. С 2000 по 2006 годы А.

Донцов работал деканом факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова. В область научных интересов А. И. Донцова входит психология малых групп, психология межличностных отношений, психология массового сознания, социальная психология личности. А. И. Донцовым создана оригинальная концепция интеграции малой функциональной группы, предложен подход к анализу межличностного конфликта, сформулирован новый взгляд на проблему социального влияния меньшинства, на изучение закономерностей массового сознания. А. И. Донцов является создателем научно-экспериментальной концепции мотивационно-ценностного единства коллектива. Данная концепция имеет свою интегрированность в современные содержательные и процессуальные теории мотивации, в современные подходы в области корпоративной (организационной) культуры, в современные практики группообразования, группового сплочения, коучинга и т. д.

Андреева Г.М. Социальная психология. – М.: АспектПресс, 2008. Проблемы групповой сплочённости. – М.: МГУ, 1979. Психологическое единство коллектива. – М.: МГУ, 1982. Психология коллектива. – М.: МГУ, 1984. Концепции социальных. 1984 Психология коллектива. 1982 Психологическое единство коллектива; Донцов А.И.

В течение многих лет Александр Иванович Донцов читает курсы лекций «Социальная психология», «Психология общения», «Психология конфликта», «Психология малых групп», «Психология массового сознания», «Психология мифа» и др. А. И. Донцов многократно выступал с лекциями в ведущих европейских университетах Франции, Испании, Германии, Венгрии и других стран. С 1990 года А. И. Донцов является членом диссертационного совета по психологическим наукам при Федеральном государственном казённом военном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Военный университет». С 1990 года является членом В 1992 году избран членом-корреспондентом (РАО), а в 1994 году — действительным членом (академиком) РАО. С 2001 года Донцов А.

И. — член президиума С 2007 года А. И. Донцов является заместителем председателя диссертационного совета Д 501.001.95, на факультете психологии, и с 2012 года — членом диссертационного совета Д 501.001.47, на факультете политологии в МГУ имени М. В. Ломоносова. В 2014 году А.И. Донцов исполнял обязанности академика-секретаря отделения психологии и возрастной физиологии Российской академии образования. Александр Иванович Донцов много и плодотворно работает в экспертном совете по педагогике и психологии (ВАК) Российской Федерации (РФ), с 2015 года, — выполняет обязанности председателя экспертного совета ВАК РФ по педагогике и психологии. Донцов — председатель диссертационного совета МГУ.19.02 (приказ Ректора МГУ №1655 от 30 декабря 2016 г.). Александр Иванович Донцов входит в редакционные коллегии более 10 ведущих психологических журналов, рецензируемых ВАК РФ, а также являющихся международными научными изданиями, таких как: «» (с 1997 года), 'Развитие личности', 'Социальная психология и общество' и др.

Под научным руководством Александра Ивановича Донцова успешно защищено более 25 диссертаций по специальности 19.00.05., — «Социальная психология», — на соискание учёной степени кандидата и доктора психологических наук. А. И. Донцов — автор, соавтор и научный редактор порядка 200 научных, научно-методологических, научно-экспериментальных, научно-эмпирических и учебно-методических опубликованных трудов по различным отраслям психологии (см. Далее, ниже, рубрику «Основные работы»), прежде всего, —. Почётные звания и награды. отраслевая награда Минобразования РФ «» (2003).

государственная награда «» (2005). ведомственная награда, медаль Министерства обороны РФ «Генерал армии Комаровский» (2016) Семья Александр Иванович Донцов женат дважды. Вторая жена — известная писательница (Агриппина Аркадьевна Донцова; до данного замужества — Васильева).

В 2014 году Александр и Агриппина Донцовы отпраздновали 30 лет своих брачно-семейных отношений. От первого брака у Александра Ивановича Донцова — сын Дмитрий Донцов. Он женат на Маргарите Донцовой. У Дмитрия и Маргариты двое дочерей, внучек Александра Ивановича, — Анастасия Донцова (2004 г.р.) и Арина Донцова (2009 г.р.). От второго брака у Александра Ивановича дочь Мария и пасынок Аркадий Васильев (сын Агриппины Аркадьевны от её первого брака).

В 2013 году Мария Донцова (Bayer в Mercury), вышла замуж за Юрия Субботина (Менеджер проектов в Faces&Laces). 29 декабря 2015 года у Марии и Юрия родился сын Михаил, — внук Александра Ивановича Донцова. Основные работы. Донцов А.И. Проблемы групповой сплочённости. — М.: Изд-во МГУ, 1979. — 126. Донцов А.И. Психологическое единство коллектива. — М.: Изд-во Знание, 1982. — 163.

Донцов А.И. Психология коллектива. Методологические проблемы исследования. — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 208. Донцов А.И.

Психология руководства научным коллективом // Вопросы психологии. Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. — М.: Изд-во МГУ, 1987. — 127. Донцов А.И.

Социальная психология искусства // Вопросы психологии, №6, 1989. Донцов А.И. Психология и политика: истоки и перспективы сотрудничества // Вопросы философии, № 4, 1995.

Донцов А.И. О понятии «группа» в социальной психологии // Вестник Московского университета. № 4, 1997. — С.

Донцов А.И., Стефаненко Т.Г., Уталиева Ж.Т. Язык как фактор этнической идентичности // Вестник Московского университета. № 4, 1997. — С. Донцов А.И., Дубовская Е.М., Улановская И.М. Разработка критериев анализа совместной деятельности // Вопросы психологии.

№ 2, 1998. — С. Донцов А.И., Токарева М.Ю. Социальный контекст как фактор взаимодействия меньшинства и большинства // Вопросы психологии. № 3, 1998. — С. Донцов А.И., Баксанский О.Е. Схемы понимания и объяснения физической реальности // Вопросы философии. Донцов А.И., Белокрылова Г.М. Профессиональные представления студентов-психологов // Вопросы психологии.

№ 2, 1999. — С. Донцов А.И., Кричевец А.Н., Зеленев И.А. Ангажированность телеканалов и социальные настроения аудитории // Вестник Московского университета. Андреева Г.М., Белинская Е.П., Донцов А.И., Стефаненко Т.Г.

Социальная психология в современном мире. Учебное пособие для вузов / Под ред.

Г.М. Андреевой и А.И. Донцова. — М.: Изд-во Аспект Пресс, 2002. — 335. Личность в группе: проблема сплочённости; О понятии «группа» в социальной психологии // Социальная психология. Хрестоматия / Составители: Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. — М.: Изд-во Аспект Пресс, 2003. — С. 229—241; 175—182. Донцов А.И. Проблема социальной группы в зеркале этнопсихологии // Этнопсихология: Учебник для Вузов / Т.Г. Стефаненко. — М.: Аспект Пресс, 2004.

Донцов А.И. Деятельность совместная; Взаимодействие межличностное; Динамика групповая; Единство предметно-ценностное; Интеграция групповая; Конформность; Совместимость межличностная; Согласие групповое; Сплочённость групповая // Социальная психология: Словарь / Под редакцией М.Ю. Кондратьева. — М.: ПЕР СЭ, 2005. Донцов А.И., Овчаренко А.Н. Экономические результаты рекламной восприимчивости. — М.: Изд-во ЭКСМО, 2007. — 657.

Донцов А.И., Зеленев И.А. Человек публичный: оценивающий и оцениваемый // Развитие личности. № 4, 2009. — С. Донцов А.И., Зеленев И.А. О связи категорий социального окружения («своих», «чуждых», «иных») с оптимизмом/пессимизмом у россиян // Развитие личности.

№ 1, 2010. — С. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Социальная стабильность: от психологии до политики / А.И. Донцов, Е.Б. Перелыгина. — М.: ЭКСМО, 2011. — 544. Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Социальные стереотипы: вчера, сегодня, завтра // Социальная психология: Хрестоматия / Сост.: Е.П. Белинская, О.А. Тихомандрицкая. — 2-е изд., испр. И доп. — М.: Аспект Пресс, 2012. — С. Зинченко Ю.П., Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Зотова О.Ю. Макропсихологические аспекты безопасности России. Коллективная монография. — М.: ОПТИМ ГРУПП, 2012. — 664. Донцов А.И., Дроздова А.В. Визуальное воздействие Интернет-рекламы на молодёжную субкультуру // Национальный психологический журнал № 2 (10), С.

Кабалевская А.И., Донцов А.И. Особенности гендерного поведения водителей // Вопросы психологии, № 4, 2013. — С. Донцов А.И., Дроздова А.В., Грицков Ю.В. Visual culture and personality psychological security // Prosedia-Social and behavior sciences.

86, 2013. — P. Perelygina E.B., Dontsov A.I., Busygina I.S., Raspopin E.V. Job satisfaction as a constituent of corporate security and interrelation with personal stress resistance // Prosedia-Social and behavior sciences. 86, 2013. — P. Dontsov A.I., Zinchenko Y.P., Zotova O.Y. Notions of security as a component of students attitudes towards money // Prosedia-Social and behavior sciences. 86, 2013. — P.

Dontsov A.I., Zotova O.Y. Reasons for migration decision making and migrant security notions // Prosedia-Social and behavior sciences. 86, 2013. — P. Dontsov A.I., Perelygina E.B.

Tense situations and the significance and the significance of stability for psychological security // Psychology in Russia: State of the Art. 6 (2), 2013. — P. Dontsov A.I., Kabalevskaya A.I. Gender Stereotypes among Road Users // Psychology in Russia: State of the Art. 6 (3), 2013. — P. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Interpersonal confidence as a factor in the prevention of disorganized interaction // Psychology in Russia: State of the Art.

7 (1), 2014. — P. Dontsov A.I., Perelygina E.B. Humanities’ Approaches to Interpretation of Criteria for Singling out Content Exposing Children to Negative Informational and Psychological Effects // Prosedia-Social and behavior sciences. 146, 2014. — P. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Параметры образовательной среды в формате психологии безопасности // Человеческий капитал, № 7 (67), 2014. Донцов, Александр Иванович. Феномен зависти: Homo invidens? — М.: ЭКСМО, 2014. — 512.

Донцов А.И., Зинченко Ю.П., Зотова О.Ю., Перелыгина Е.Б. Психология безопасности: Учебное пособие. — М.: Юрайт, 2015. — 276. Донцов А.И., Журавлёв А.В., Кутковой Н.А. Коммуникация как фактор экспрессии и восприятия удивления в ситуации нарушения ожиданий // Вопросы психологии, 2015, № 5. — 178 с., С. Бозиев Р.С., Донцов А.И. Отечественная педагогика и образование: между прошлым и будущим // Педагогика. Dontsov A.I., Perelygina E.B. The Trust Factor for Children in a Risk Situation // Prosedia Social and Behavioral Sciences. Dontsov A.I., Perelygina E.B., Veraksa A.N.

Manifestation of Trust Aspects with Orphans and Non-Orphans // Prosedia – Social and Behavioral Sciences. Донцов А.И., Донцов Д.А., Донцова М.В., Пятаков Е.О. Социально-психологические эффекты общения, их влияние на взаимодействие людей, воздействие их на коммуникацию, интеракцию и социальную перцепцию. // Вестник практической психологии образования, № 3 (48), 2016, С. 30-41; № 4 (49), 2016. Донцов А.И., Донцов Д.А.

Общение, обучение и социальная инклюзия в учебных коллективах и различных малых группах посредством микрогрупповой психотехнологии // Образовательные технологии, № 4, 2016. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Рикель А.М. Объективное и субъективное благополучие: два подхода к исследуемой проблеме // Вопросы психологии. Донцов А.И., Донцов Д.А. Микрогрупповая психотехнология в качестве универсального интерактивного метода работы с группами и коллективами // Школьные технологии. Dontsov A.I., Perelygina E.B.

Cognitive and value parameters of students’ perceptions of the effects of psychoactive substances // Psychology in Russia: State of the Art. Донцов А.И., Донцов Д.А.

Методологические и диагностические основы практических исследований детских, подростковых, и юношеских групп и коллективов. // Вестник практической психологии образования, № 1 (50). Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Трактовка доверия в зарубежной социальной психологии // Вопросы психологии, № 2. – М.: Педагогика, 2017. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Гайдамашко И.В., Костина Г.А.

Развитие институционального доверия и его регулирование // Человеческий капитал, №6 (102), 2017. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б., Рикель А.М. Социально-психологические факторы и мифологические механизмы развития безопасности организации // Человеческий капитал, №8 (104), 2017. Донцов А.И., Перелыгина Е.Б. Трактовка отношений доверия и его социально-психологических функций // International scientific review, №9 (40), С. Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Культурная память о геноциде и этническая идентичность российских армян // Человеческий капитал, №11 (107), 2017.

Баранова В.А., Донцов А.И. Коллективная память о событиях в России XX века в современном российском обществе // Человеческий капитал, №11 (107), 2017. Стефаненко Т.Г., Донцов А.И., Родионова Д.М. Индивидуализм и коллективизм как параметры коллективной памяти российского народа // Вестник Тверского государственного университета.

Серия Педагогика и психология. Стефаненко Т.Г., Донцов А.И., Донцов Д.А. Геноцид как историко-политический фактор коллективной памяти российских армян // Человеческий капитал, №12 (108), 2017. Dontsov A.I., Perelygina E.B., Rikel A.M.

Subjective well-being of a person as a psism of personal and socio-psychological characteristics // Psychology in Russia: State of the Art, № 4. – М.: РАО, 2017. Примечания.

Ределить как совокупность индивидов, связанных так, что каждый расценивает преимущества от объединения как большие, чем можно получить вовне. Из этого, строго говоря, необходимо заключить, что любая группа изначально сплочена.

Однако, даже если предположить исходную сплоченность, нельзя обойти вопрос, как она поддержива-ется во времени и от чего зависит ее постоянство. В попытках решить его исследователи поставили цель найти средства измерить наличный уровень групповой сплоченности и определить, каким способом его можно повысить. Техника измерения групповой сплоченности включает два тесно соприкасающихся методических подхода.

Первый — измерение эмо-циональной привлекательности членов группы. Он строится на пред-положении: чем большее количество членов группы нравятся друг другу, тем привлекательнее группа в целом, тем выше индекс груп-повой сплоченности.

Методический аппарат представлен либо социо-метрической техникой в различных вариантах, либо специальными шкалами симпатии. Социометрический коэффициент групповой спло-ченности — это, как правило, частное от деления числа взаимных положительных выборов на теоретически возможное их количество. При использовании шкал испытуемые оценивают взаимную симпа-тию по континууму с полюсами от «очень нравится» до «очень не нравится». Итоговые индексы вычисляют как среднее арифметичес-кое взаимооценок членов группы. Второй методический подход — изучение эмоциональной оценки группы в целом — представлен техникой шкал-вопросов. В одних слу-чаях испытуемые дают общую оценку группы: «Насколько привлека-тельна для Вас эта группа?», «В какой степени Вы привязаны к чле-нам данной группы?» В других — оценивают привлекательность соб-ственного членства в ней: «Хотите ли Вы остаться членом данной группы?», «Будь у Вас возможность выполнять ту же самую работу и за ту же самую плату в другой группе, что бы Вы сказали насчет перехода?» Итоговые показатели определяются путем усреднения ин-дивидуальных данных. Оценивая этот методический прием, можно присоединиться к оправданному мнению, что столь «лобовые» воп-росы не позволяют надеяться на искренние ответы.

Нет автора, который не называл бы сплоченность свойством груп-пы как целого, специфически групповым качеством и т.п. Придер-живаясь схемы экспериментальных исследований, приходишь, одна-ко, к противоположному выводу: единственная форма «бытия» груп-повой сплоченности — индивидуальные эмоциональные предпочтения. «Надындивидуальность», «целостность» лишь приписываются спло-ченности: главным способом ее эмпирического изучения во всех слу-чаях остается оценка степени удовлетворенности отдельного индиви-да. Большинство экспериментаторов пытались выявить факторы и де-терминанты сплочения. 230 Репертуар средств поддержания группового единства, предлагае-мых западными авторами, особых неожиданностей не содержит. Эти средства включают, во-первых, все, что способствует повышению индивидуальных «выигрышей» и позволяет членам группы достичь результата, необходимого для удовлетворения их частных интересов. Во-вторых, все, что уменьшает размер «издержек», затрачиваемых каждым в процессе реализации совместной цели.

В-третьих, все, что поддерживает у членов группы ожидания получить дополнительные преимущества от пребывания в ней (престиж группы, ясность целей, четкость средств, особые качества составляющих группу лиц и пр.). Присмотримся к «трем китам», на которых покоятся благополучие и сохранность группы.

Внешне их характеристика традиционна: «вы-игрыши», «издержки», «удовлетворенность». Но возникла и новая не-маловажная деталь: ни «во-первых», ни «во-вторых» не могут быть реа-лизованы вне перестройки функционального взаимодействия членов группы. Оба эти средства интеграции предполагают лучшую организа-цию совместного труда, более эффективную кооперацию, требуют полно использовать умения и компетентность каждого, что исключит дубли-рование усилий и т.п. Только такие меры приводят к радикальному улуч-шению в соотношении «выигрышей» и «издержек» и повышают долю «прибыли» каждого (вследствие того, например, что уменьшается чис-ло лиц, необходимых для решения групповой задачи, либо более адек-ватно задействуются таланты и способности и т.д.). Итак, хотя продуктивная сторона групповой жизнедеятельности первоначально была вынесена за сферу детерминант группового спло-чения, пусть сквозь призму индивидуального благополучия, исследо-ватели вынуждены ее рассматривать в связи с проблемой интеграции.

Иначе и не могло получиться: определив кооперацию как условие существования группы и ее отличительный признак, нельзя проигно-рировать, что самочувствие ее членов зависит от особенностей их со-вместной деятельности. Обращение к реальным условиям функцио-нирования группы вновь заставляет западных авторов вносить коррек-тивы в ими же созданный теоретический миф о группе как сугубо эмоциональной общности. Таким образом, в число факторов, способ-ствующих интеграции, de facto попали явления, относящиеся к обе-им внутригрупповым структурам: и внешней, и внутренней. Кооперативное поведение.

Поскольку кооперация рассматривается как главный признак группы, обратимся для начала к исследовани-ям, выявляющим факторы кооперативного отношения к партнеру. Заметим сразу, кооперация в них понималась не столько как объек-тивная взаимозависимость участников совместной деятельности, сколь-ко как особая форма мотивации. Задана она дилеммой: ориентиро-ваться на собственный выигрыш во что бы то ни стало, пусть и ценой чужого поражения, или учитывать запросы других членов группы, возможно, чем-то поступаясь при этом. Экспериментальная ситуация — 231. Игра в условиях лаборатории, как правило, для двух человек, один из которых — «сообщник» экспериментатора. В ответ на непосредствен-ные действия наивного испытуемого «сообщник» придерживается какой-либо предписанной экспериментатором стратегии поведения. По заранее известным условиям игры партнеры могут действовать либо в жесткой, конкурентной манере — рискуя работать только на себя, либо кооперативно — позволяя отчасти выигрывать другому, полу-чать меньше максимально возможного.

Какая стратегия поведения побудит к кооперации партнера, по-началу не выказавшего подобного намерения? Так сформулирована главная задача обширной серии экспериментов М. Отправным пунктом при ее решении, согласно М.

Дойчу, служит сформулирован-ный им «закон» межличностных отношений, которому автор присвоил собственное имя. Вот что он гласит: «Характерные процессы и эффек-ты, обусловленные определенным типом социального отношения (ко-оперативным или конкурентным), имеют тенденцию усиливать вызвав-ший их тип социального отношения», иными словами, стратегия силы, тактика угрозы или обмана являются как результатом, так и предпо-сылкой конкурентных связей. Сходным образом стратегия общей про-блемы и тактика убеждения порождаются кооперативной ориентаци-ей и акцентируют ее. «Кооперация вызывает кооперацию, конкурен-ция — конкуренцию», — упрощая, формулирует автор свой закон. Основываясь на этом законе, М. Дойч предложил помощнику придерживаться одной из четырех стратегий.

Первая, названная страте-гией «подставь другую щеку», заставляла во всех случаях демонстриро-вать кооперативное поведение, проявлять альтруизм даже в ответ на атаки или угрозы. Вторая — «некарательная» стратегия — требовала ре-агировать оборонительным образом на атаки соперника, действуя так, чтобы «позитивно» противопоставиться его поведению. Третья, имену-емая «устрашительной», вынуждала сообщника отвечать угрозой на любое некооперативное действие, контратаковать, если нападали, но в ответ на кооперацию вести себя кооперативно.

Четвертая стратегия отнесена к типу «раскаявшийся грешник»: первые 15 шагов соучастник играл в угрожающей и агрессивной манере, а на 16-м — «умиротворял» поведе-ние, избрав одну из трех предыдущих стратегий. Выбор этих стратегий обусловлен тем, что они представляют, по словам М. Дойча, «три ос-новные позиции выявления кооперации».

Стратегия «подставь другую щеку» стимулирует кооперативное поведение путем воззвания к «со-вести» и «доброй воле» субъекта. Стратегия «устрашения» — посред-ством политики «кнута и пряника», вознаграждающей кооперацию и наказующей отступление от нее. «Некарательная» стратегия апеллирует к личному интересу субъекта через позитивные стимулы, позволяет избежать враждебности и тем самым вызывает кооперацию. Исходные предположения, в целом оправдавшиеся в результате исследования, состояли в следующем: стратегия «подставь другую 232 щеку» вызовет желание «эксплуатировать» помощника эксперимен-татора и приведет к его проигрышу. «Некарательная» стратегия ока-жется наиболее эффективным стимулом кооперативного поведения и приведет обоих партнеров к достаточно высоким результатам. Страте-гия «устрашения» будет наименее действенной, кооперативного по-ведения «наивного» субъекта не вызовет и, более того, спровоцирует низкие результаты игры обоих участников.

По поводу стратегии «рас-каявшийся грешник» М. Дойч отмечает, что представить способ пове-дения субъекта довольно трудно.

Смена агрессивного поведения стра-тегией «подставь другую щеку» скорее всего вызовет желание ото-мстить и приведет к «эксплуатации», причем большей, нежели бы «сообщник» придерживался ее с самого начала. Не исключено, од-нако, что стратегия «раскаявшийся грешник» будет принята как под-линная и приведет к кооперативному поведению с существенным выигрышем для обеих сторон. Результаты эксперимента соответствовали гипотезам. Но оказалось, что эффективность той или иной стратегии как средства побудить субъекта к кооперации определяется не столько исходным типом дей-ствий «сообщника», сколько характером ситуации взаимодействия. Так, например, «устрашительная» стратегия неэффективна в условиях ко-операции, а в конкурентной ситуации весьма действенна. В относи-тельно кооперативной ситуации наиболее эффективна «некаратель-ная» стратегия.

В целом же действовало правило: чем менее «устраша-ющим» было поведение «сообщника», тем охотнее «наивный» субъект прибегал к кооперативным действиям. Кооперативная взаимозависимость и возникающие на ее основе социально-психологические феномены — главное условие, по мнению М. Дойча, предотвращения межличностного конфликта, а если он воз-ник — его продуктивного разрешения.

Роны, и не склонны — если этой верой не обладают». Использовалась та же процедура, но были применены и некоторые другие варианты взаимосвязи. Оба автора исходили из общей гипотезы, что объективно задан-ная структура коммуникации существенно влияет на поведение чле-нов группы и способ решения поставленных проблем. Позиция испы-туемого в коммуникативной сети, предположили авторы, предопре-деляется количеством информации, которая к нему поступает, а также его возможностью влиять на коммуникативный обмен между другими членами группы. Человек, обладающий большим объемом информа-ции и большей возможностью регулировать ее циркуляцию, выпол-няет более значимую роль в решении проблемы. Эта роль тем весомее, чем центральнее позиция, которую он занимает. В этом случае он ста-новится главным субъектом окончательного решения.

Использован-ные виды коммуникативных сетей, таким образом, различались по степени централизации (крест — максимальная, круг — минималь-ная), что, по гипотезе, скажется в эффективности решения задачи. Замерялись время решения, число записок, число ошибок. В итоге экспериментов выяснилось, что коммуникативная сеть типа крест обусловливает наиболее быстрое решение задачи при общем наименьшем числе записок и ошибочных решений. Кроме того, ока-залось, что индивиды, занимавшие центральные позиции, получили большее удовлетворение от работы в группе, чем находившиеся на периферии коммуникативной сети. Как предположили авторы, это связано с тем, что позиция определяет шансы человека выдвинуться в лидеры группы, т.е.

Влиять на поведение других, не подвергаясь вли-янию с их стороны. Однако общая удовлетворенность членов группы выше при децентрализованных сетях. Во всех ли случаях централизованная сеть наиболее эффективна? Обратимся к исследованиям французских психологов К. Московиси, где этот вопрос выступил основным предметом изуче-ния. Использованная авторами экспериментальная ситуация существен-но отличалась от предыдущей: перед лицом поставленной проблемы группа была вольна структурировать коммуникативную сеть.

Никаких ограничений на процесс циркуляции информации и ее вид (письмен-ная или устная) не накладывалось. Проводилось тщательное наблю-дение, которое позволяло отнести реально возникшую коммуника-тивную сеть к более или менее централизованным. Авторы исходили из предположения, что между характером зада-чи, структурой коммуникаций и способностью группы к решению проблемы существует прямая зависимость. Центральная роль отводи-лась задаче, которая, по гипотезе, обусловливает формирование той или иной сети коммуникаций. Испытуемым предлагалось два типа проблем: одна требовала установить логическую последовательность предъявленных фигур и содержала единственное верное решение; дру-гая предполагала активизацию творческих способностей испытуемых, 236 которые из заданного числа элементов составляли как можно больше различных фигур. Решение первой задачи предполагало выработку стро-гой стратегии, подчиняющейся единым правилам, и было невозмож-но вне тесной координации членов группы. Во второй задаче необхо-димость объединения индивидуальных усилий отсутствовала, напро-тив, она требовала раскрепощения индивидуальной фантазии.

В результате исследования оказалось, что при решении той и дру-гой задачи вырабатывались как централизованные, так и децентрали-зованные сети. Но группы, решающие первую проблему, в два раза чаще приходили к централизации коммуникативного обмена и в этом случае были эффективнее.

В группах, обсуждающих вторую проблему, в три раза более продуктивной являлась децентрализованная сеть, и именно она формировалась в первую очередь. Исследователи пришли к оправданному выводу, что лучше функционирует группа, в которой структура коммуникаций и взаимодействий соответствует структуре поставленной задачи. Иначе говоря, когда реально сложившаяся ком-муникативная сеть адекватна той, что оптимальна для достижения цели. Подобная оптимизация естественным образом происходит в про-цессе развития группы. Последующие исследования четко подтверди-ли эту закономерность. Один из фундаментальных принципов изучения операциональных аспектов цели — разделение их на две категории: цели, где коопера-ция проявляется исключительно в конечном продукте деятельности, и такие, при которых она необходима в ее процессе.

В первом случае индивидуальные операции идентичны, осуществляются параллельно и не зависят от последовательности действий окружающих. Во вто-ром — они взаимообусловлены: либо потому, что должны реализовы-ваться одномоментно, составляя компоненты комплексной операции; либо потому, что важна их строгая последовательность, поскольку итог одной операции служит условием начала другой, поставляя ма-териал для дальнейшего преобразования. Такой подход — основа для расчета функциональной значимости каждой операции в производ-стве конечного продукта, а тем самым, по мысли западных авторов, размера вознаграждения, причитающегося отдельным членам группы. Критерием оптимальности полагается не технологическая целесооб-разность кооперации, а то, насколько она способствует позитивному балансу «выигрышей» и «проигрышей» каждого. Чем больше сумма «полезностей», предоставляемых ассоциацией входящим в нее инди-видам, тем привлекательнее, а значит, сплоченнее группа. Четкие и определенные цели, показано в одном из исследований, давая ясное представление о способах их реализации, стимулируют тяготение чело-века к группе, усиливают доброжелательность межличностных взаимо-отношений. Не случайно, как свидетельствуют исследования стиля ру-ководства, начиная с классических опытов П.

Уайта, де-мократический стиль, создающий дружественную эмоциональную 237. Атмосферу в группе, непременно предполагает участие каждого в оп-ределении путей достижения общей цели, ориентировку в перспек-тивах совместной деятельности. Интерпретируя эту закономерность, исследователи объясняют, что особая приверженность к группе про-диктована здесь возможностью дифференцированной оценки «веса» каждого человека в решении общей задачи, повышающей справедли-вость распределения «выигрышей». Второй, символический, аспект групповой цели стал популяр-ным предметом социально-психологических исследований в последние 10 лет. В качестве центрального был выдвинут вопрос: какую роль играет субъективное восприятие цели членами группы в детерминации совме-стной активности? Как ни странно, значение представлений о цели как факторе регуляции групповой деятельности относительно недавно от-крыто западной социальной психологией. Точнее, существуют два на-правления исследований.

Одно, достаточно традиционное, связано с изучением, соответствует ли групповая цель индивидуальным намере-ниям и стремлениям. Общий вывод был весьма банальным: если цель группы отвечает желаниям и уровню притязаний человека, группа для него более привлекательна. Другое направление исследований представ-лено относительно недавними работами французских социальных пси-хологов. Вопрос о цели был сформулирован в нетрадиционном ключе: как зависит деятельность группы как целого от тех представлений, ко-торые сложились об общей цели?

Одна и та же экспериментальная за-дача представлялась членам собранных в лаборатории групп по-разному. В одном случае сообщалось, что исследование направлено на изучение процесса совместного решения проблемы в условиях группы, в дру-гом — на анализ творческих возможностей мышления каждого испыту-емого. И в том и в другом случае использовались задачи двух типов: требующие координации совместных усилий и не предполагающие ее, где кооперация затрудняла оригинальность решений. Исследователей интересовало, будет ли отличаться поведение чле-нов группы в обеих ситуациях? Что окажет более сильное воздей-ствие: задача как таковая или представления о ней? Оказалось, более мощным влиянием на поведение членов группы обладают представ-ления о цели групповой деятельности. В той ситуации, когда цель вос-принималась как общегрупповая проблема, испытуемые вели себя кооперативно, даже если кооперация объективно затрудняла реше-ние.

Определение цели как теста на логическое мышление препят-ствовало развитию взаимодействия между членами группы, даже если оно было необходимостью. Самым удивительным было то, что структура внутригрупповых взаимосвязей, возникающих в процессе реализации цели, соответствовала не столько объективным характеристикам за-дачи, сколько ее восприятию членами группы. «Возникающий у чело-века образ задачи, как и группы, к которой он принадлежит, может иметь большее влияние на его поведение, чем объективные условия 238 ситуации», — к такому выводу пришли авторы. В рассмотренных экс-периментах акцент сделан на содержании представлений о задаче, при этом предполагалось, что эти представления идентичны либо сход-ны у всех членов группы. А если бы часть из них придерживалась иного мнения?

Какйя группа более привлекательна для ее членов: та, мнения в которой близки и сходны, или та, где они различны? Сходство ценностных ориентации и взглядов. Мысль о том, что бли-зость ценностей, установок, позиций может быть основой тяготения одного человека к другому или группе в целом, прочно утвердилась в современной социальной психологии. Уточним, что представляет феномен, о котором идет речь.

Иссле-дователь, выявив систему ценностей и предпочтений человека, зна-комит его с мнениями по тому же поводу, принадлежащими другим людям, и просит оценить возможное эмоциональное отношение к ним. Предъявленные мнения (показываются якобы заполненные дру-гими идентичные вопросники) варьируют от полного совпадения с позицией испытуемого до абсолютного несоответствия с ней. Оказа-лось, чем ближе чужое мнение к собственному, тем симпатичнее высказавший его человек. Это правило имело и обратную сторону: чем привлекательнее некто, тем большего сходства взглядов от него ожидают.

Убежденность в этом настолько высока, что разногласий и противоречий с позицией привлекательного лица испытуемые попросту не склонны замечать. Некоторые авторы подчеркивают, что для меж-личностной привлекательности важно не столько действительное сход-ство ценностей, сколько его перцепция. Основным психологическим результатом сходства в ценностях, полагают большинство авторов, является облегчение и интенсификация процессов непосредственно-го взаимодействия и взаимоотношений. По аналогии делается заключение и об отношении человека к груп-пе: он в большей степени тяготеет к общности, ценности которой разделяет и где его собственные взгляды находят сочувствие и под-держку. Почему человек стремится к людям и группам, с установками и позициями которых он солидарен? Как правило, при объяснении этой закономерности западные психологи используют два рода аргу-ментов.

Первый апеллирует к индивидуально-психологическим осо-бенностям личности, второй — к социально-психологическим осо-бенностям группы. В первом случае утверждается, что поиски согласия с мнением других людей обусловлены потребностью в социальном признании, обеспечивающем личности защищенность и эмоциональный комфорт. Такой позиции придерживается, например, Т. Ньюком, в работах ко-торого понятие «согласие» занимает особое место. «Под понятием «со-гласие», — пишет он, — я подразумеваю ни больше, ни меньше, как существование у двух или более личностей сходных ориентации по 239 отношению к чему-нибудь». Несогласие, полагает автор, сопровожда-ется эмоциональной напряженностью во взаимоотношениях, согла-сие же, напротив, уменьшает возможность ее возникновения.

Согла-сие, сходство мнений, если следовать рассуждениям Т. Ньюкома и многих других авторов, — это прежде всего следствие взаимного при-способления во имя душевного равновесия.

Близость ценностных ори-ентации в данной схеме выступает не как итог личной убежденности каждого, а как внешнее «приноравливание» поведения к гарантирую-щим спокойствие ценностным стереотипам. Во втором случае необхо-димость согласия объясняется спецификой внутри группового «бытия» человека. Она состоит в том, что он по необходимости взаимосвязан с другими в процессе реализации цели и делит с ними как успех, так и неудачи. Поскольку удовлетворение потребностей каждого обусловлено совместным успехом, а тот, в свою очередь, зависит от согласованности мнений о цели и средствах ее достижения, обеспечение согласованнос-ти становится предметом заботы всех членов группы. Продвижение группы к общей цели порождает, согласно данной концепции, своеобразное «давление к единообразию», состоящее из двух образующих.

Первая определена силой индивидуальной мотивации: несогласный с группой человек воспринимает себя как препятствие на пути достижения значи-мой для него общей цели, от которой он ждет персонального удов-летворения. Вторая образующая «давления к единообразию» задана силой общегрупповой мотивации: чтобы достичь цели, члены группы постоянно должны предпринимать усилия, дабы вернуть любого «от-клонившегося» в лоно большинства. Итак, отказ от императива безусловного индивидуализма как дви-жущей силы поведения? По внешним признакам, возможно, так; по сути, безусловно, нет.

Принцип анализа остался тем же, сменилась разве что «вывеска»: на место индивидуального эгоизма подставлен групповой, источником которого является все тот же прагматизм, но уже «совместный». Корпоративный дух (называемый иногда в специальной литературе «группоцентризмом») утверждается решающей предпосылкой всех форм группового сплочения. И утверждение это отнюдь не случайно. Спло-ченность, по мнению западных авторов, определена двумя основными факторами: степенью привлекательности собственной и иных групп. Группа сплочена лишь при условии, если приверженность индивидов к ней сильнее тяготения к другим группам. Характерна закономерность, установленная многими американскими и западноевропейскими иссле-дователями: внутригрупповая симпатия и сплоченность сопровожда-ются антипатией и враждебностью к другим группам.

Наличие подоб-ной взаимосвязи практически никем из западных специалистов не оспаривается, дискуссия идет о том, что является причиной, а что — следствием: внутригрупповое согласие провоцирует межгрупповую враждебность или наоборот. 240 Согласно первой из двух точек зрения, внутригрупповая сплоченность является причиной внегрупповой враждебности. Последовательность рассуждений приблизительно такова. Любая организованная группа не-избежно сталкивается по ходу деятельности с разного рода трудностями и ограничениями.

Донцов Психология Коллектива

Они порождают напряженность и противоречия в отношениях членов группы, накапливаясь, могут вызывать стресс и агрессивность. Полного «выхода» внутри группы агрессивность не имеет: конфликтуя со «своими», можно оказаться «чужим», да и другие этого не позволят. «Выход» для негативных переживаний и агрессии, однако, должен быть найден.

Здесь-то в качестве наиболее подходящей и безопасной «жертвы» и возникает другая — чужая — группа. Противо-речие, несогласие, напряженность как бы выталкиваются за пределы своей группы и приписываются другой, которая начинает восприни-маться как истинный источник неприятностей. Этой другой группе от-ныне и суждено выполнять незавидную роль «козла отпущения». Кемпбелла, наиболее полно изложивших рас-смотренный подход, самыми ярыми сторонниками своей и противни-ками других групп являются те члены группы, которые испытывают наибольшие ограничения и трудности.

Донцов Психология Коллектива Скачать

Вторая точка зрения, как это нередко бывает, противоположна пер-вой: внутригрупповая сплоченность трактуется как следствие межгрупового конфликта. Межгрупповой конфликт, предполагающий угрозу извне, мобилизует защитные механизмы группы, отвечающей единством на опасность. Ослабление внешней угрозы увеличивает вероятность возникновения подгрупп, разрушающих внутригрупповую солидарность. Таковы, вкратце, группоинтегрирующие последствия межгрупповых столкновений, отмеченные одним из основателей американской «конфликтологии» Л. Козером и согласующиеся с мнением многих других авторов. Дойч, в частности, установил, что ситуация межгруппового соревнования стимулирует внутригрупповую сплоченность. Обратно в раздел.